Сталь остается - Страница 40

— Эскиат! — проревел он.

Рингил оглядел холл.

— Вы ко мне обращаетесь?

Подлетев ближе, главный администратор приливной стражи выбросил левую руку, чем застал Рингила врасплох — никакого оружия в ней он не заметил, только пару перчаток. Жесткая кожа обожгла щеку.

— Я требую удовлетворения, Эскиат.

Рингил ударил его в лицо, и главный администратор свалился на пол с разбитым в кровь носом. Побарахтавшись, он потрогал верхнюю губу, удивленно посмотрел на испачканный кровью палец и схватился за шпагу.

— Обнажишь клинок в моем доме, отберу и засуну в глотку.

Рингил остался на месте, не сделав и шага вперед, но главный администратор тем не менее убрал руку и поспешно вскочил. Сделал это гость легко и ловко, одним движением, отработанным, как понял Рингил, в фехтовальном салоне. Он мгновенно принял защитную стойку, приготовившись при необходимости блокировать выпад, однако молодой человек только выпрямился и плюнул на пол у ног обидчика.

— От такого подонка иного я и не жду. Мордобой вместо истинного чувства чести. — Гость вытер нос, но несколько капель все же упали на пол. Он посмотрел на них, кивнул и улыбнулся одними губами. — Ответа тебе не избежать, Эскиат. Я вызываю тебя. В присутствии свидетелей. На поле Бриллин-Хилл. Послезавтра. На рассвете. Без доспехов, без щита, холодное оружие. Нравится тебе или нет, мы решим этот вопрос чистой сталью.

К тому времени в холле уже собралась небольшая толпа. Громкие голоса отвлекли прислугу от исполнения прямых обязанностей, а за спиной главного администратора возник служитель в ливрее, который молча протянул хозяину носовой платок.

— Ты не объяснишь, в чем дело? — спросил Рингил. — Хотелось бы узнать, с чего ты так торопишься умереть…

Взяв предложенный платок, главный администратор прижал его к разбитому носу. Попытки служителя помочь хозяину были отвергнуты.

— Подонок да еще и трус к тому же! Несносной дерзостью тебе не отделаться.

Что-то в его речи цепляло, что-то, накладывающееся на странно знакомые черты. Рингил закатил глаза и демонстративно зевнул.

— Если уж делать все по правилам, то для вызова на дуэль требуется серьезное основание. Меня не было в городе со времен войны, а ты, судя по всему, в то время только-только выбрался из колыбельки. Трудно представить, как я мог тебя обидеть.

Главный администратор криво усмехнулся.

— Ты оскорбляешь меня самим фактом своего существования. Своей развращенностью и подлостью ты отравляешь воздух Трилейна.

— Не смеши меня.

— Как ты смеешь…

— Хочешь поразить кого-то своей праведностью, отправляйся в бухту. Там есть мальчишки, торгующие собой за деньги, вот их легко напугать и обидеть.

— Ты оскорбил моего отца!

Крик боли эхом отскочил от сводчатого потолка, а вслед за ним, как выпавшее из разодранной подушки гусиное перышко, опустилась тишина. И в этой тишине Рингил по-новому увидел лицо главного администратора. Увидел сходство, услышал знакомые обороты речи.

— Понятно, — негромко сказал он.

— Я — Искон Каад, — дрожащим голосом объявил главный администратор приливной стражи. — Положение, занимаемое моим отцом в совете, не позволяет ему искать удовлетворения в дуэли. Он не желает…

— Конечно. — Рингил саркастически усмехнулся. — Рисковать — не стиль твоего отца. Ему привычнее прятаться за городскими стенами или под мантией власти и вместо себя посылать на смерть других. Именно так он и поступал в пятидесятые, когда остальные дрались на болотах по колено в крови. Его не было тогда, нет и сейчас. Наверное, был занят. Сражался в спальне с какой-нибудь поломойкой.

Издав приглушенный рык, Искон Каад бросился на Рингила, но достичь цели ему, к несчастью, не удалось. Помешал слуга, удержавший своего господина за руку. Дворецкий тут же сделал шаг вперед, прикрывая Рингила, однако наткнулся на твердый взгляд хозяина и отступил. Каад, немного успокоившись в крепких объятиях, повелительно дернул плечами. Слуга опустил руки и сделал шаг назад. С улицы на шум уже спешили кучер и еще один слуга. Появилась наконец и хозяйка дома, с некоторым опозданием решившая узнать, что происходит. Лицо Ишил, как обычно, оставалось непроницаемым.

Рингил сложил руки на груди и, прищурившись, посмотрел на сына своего давнего врага.

— Хочешь убить меня, Искон Каад? Ладно. Я принимаю твой вызов. На поле Бриллин-Хилл, послезавтра на рассвете. И раз уж вызов брошен мне, то я вправе определять условия поединка. Я, а не ты. — Он поднял правую руку и принялся изучать ногти — жест, давным-давно позаимствованный у Ишил. Стоявшая в другом конце холла мать заметила это, хотя ее лицо осталось неподвижным. — Хотя ты, конечно, о таком не слыхал. Не то воспитание. Откуда тебе знать подобные тонкости?

В какой-то момент Рингилу показалось, что юный Каад готов снова броситься на него, но то ли накопленный гнев вышел, то ли молодой человек сумел обуздать эмоции, получив от Рингила то, что хотел. Главный администратор лишь скалил зубы в недоброй усмешке и ждал.

А может быть, Гил, все дело в том, что Искон Каад не таков, как его родитель? Не думал об этом? Может быть, он, воспитанный в достатке и беззаботности сын влиятельного городского советника, менее восприимчив к оскорблениям? Может быть, он, как когда-то ты сам, вырос самоуверенным, дерзким, манерным юнцом с замашками рыцаря?

Нет, не только замашками. Видел, как он поднялся? У парня отличная выучка.

Ну, у тебя тоже.

Интересно, пришлось ли ему подставлять задницу наставнику?